Жумагали Кутжанулы (1875–1948) – мой дед по материнской линии, жил в зимовке Бакаш в десяти километрах от Караула, центра Абайского района. Его младший брат Ташпык (в семье звали Кенже-ага) Кутжанов и старший сын Бекен Кульжанов/Кутжанов, жившие в Алматы, близко общались и дружили с Мухтаром Ауэзовым.
Знакомство
Первая их встреча произошла интересным образом. Мухтар Ауэзов, возвращаясь с работы, обратил внимание на пожилого человека в шапке-тымак тобыктинского покроя (тымақ – лисий треух), сидевшего на скамейке во дворе дома. Тобыкты – род, к которому принадлежали Абай, Шакарим и Мухтар. У казахов отдельные роды имели отличительный крой в верхней одежде и зимних головных уборах. Сначала он прошел мимо, потом вернулся и поинтересовался откуда приехал аксакал. Выяснилось, что с Абайского района, тобыктинец, старший брат Ташпыка Кутжанова (соседа и друга писателя). Ауэзов присел рядом, и они продолжили беседу.
Ныне в Семее есть улица имени Ташпыка Кутжанова (с мемориальной доской на доме, угол ул. Найманбаева), также в школьном музее средней школы №29 оформлен уголок, посвященный жизни и деятельности Т. Кутжанова, сражавшегося в кавалерийском полку с басмачами в Средней Азии и одного из первых профессиональных учителей Абайского района. Известный писатель Абайской земли Камен Оразалин (1920–2008) писал: «Медеу (влиятельная личность того времени – сын бая Оразбая Аккулулы, одного из персонажей романа «Путь Абая».–Прим.Ф.К.), послушавшись совета Шакарима и Мухтара, в 1922 году начал строительство школы в ауле у речушки Актан. С 1924 года школа открыла двери для своих первых учеников. Первые учителя этой школы Т. Кутжанов, И. Матаков, З. Рахимжанов, И. Абралин, считались самыми образованными людьми того времени». Первая в Абайском районе четырехклассная школа с общежитием и столовой получила название «Медеу мектебі» («Школа Медеу»).
Когда Жумагали-ата приезжал к брату погостить из Абайского района, Мухтар Омарханович часто встречался с ним, расспрашивая об Абае, о сведениях, известных из уст народа, о быте того времени, о родственных связах акына, о маршрутах откочевок аулов на жайляу и многое другое.
Эти сведения нужны были ему в процессе сбора материалов к будущей книге о великом поэте, а начал он собирать материалы с 1934 года. Когда Абай умер, Жумагали-ата был в возрасте 29 лет, и он помнил похороны акына. Немало фактов и историй рассказал аксакал Жумагали, но больше вспоминал шуточные эпизоды, передавая их эмоционально народным языком с мимикой и жестами. Ташпык и Ауэзов весело смеялись, порой до слез. Однажды Мухтар Омарханович сказал: «Какой сочный образный язык! Какой артистизм! Да! Если б у вас, Жумеке, был диплом об образовании, можно было бы хоть завтра зачислить в труппу драматического театра».
Писатель всегда приглашал дедушку в гости, и они много беседовали об Абае. По просьбе М.О. Ауэзова, он давал различные сведения о жизни поэта и его окружении. Ташпык Кутжанов любил приезжать в родные места. Несколько раз привозил Мухтара Ауэзова и Лейлу Мухтаровну в гости в родовую зимовку Бакаш, где их радушно принимал Жумагали-ата с семьей. Позже писатель подарил Ташпыку-ата первую книгу «Абай жолы» («Путь Абая») с дарственной надписью: «Сүйікті інім Ташпыққа топайсыз «Абайды» арнаймын» («Любимому брату Ташпыку дарю «Абая» без Топая») в шутливой форме дав понять, что в ней нет представителей племени Топай.
ВРЕЗКА
Интересный факт: о жене Ташпыка – Рахиле-апа, сохранившей у себя рукописную тетрадь со стихами Абая, написал в книге «Мысли разных лет» Мухтар Ауэзов: «… Девушки из родных аулов Абая, выходя замуж, увозили в своем приданом рукописные сборники стихов, поэм и наставлений Абая. До наших дней сохранились сборники, принадлежавшие девушкам Асие, Уасиле, Рахиле и другим», этот же факт приводит в своем учебнике «Казахская литература» (1960) известный литературовед, академик Мухамеджан Каратаев в разделе, посвященном Абаю.
Ташпык Кутжанов был образованным человеком и пользовался уважением среди интеллигенции в Алматы.
Мухтар Ауэзов в гостях у Жумагали-ата
Кульжанов Бекен Жумагалиевич (1926–2016) – старший сын Жумагали-ата в 1945 году, будучи московским студентом, прибыл к родителям в Караул на празднование 100-летнего юбилея Абая Кунанбаева с друзьями Сапаргали и Мажитом Бегалиными, приехали также брат и племянник его отца – Ташпык из Алматы и Карим (Мухаметкарим) из Сергиополя. Бекен-ага вспоминает, как его отец Жумагали с братьями принимали у себя знаменитого писателя с сопровождавшими его коллегами по перу.
Но прежде чем они побывали в гостях, с дедом Жумагали случился трагикомичный эпизод. На юбилейных торжествах были организованы скачки — байга на 25 и 50 километров, в которой приняли участие до пятидесяти-шестидесяти подростков. В байге участвовали скаковые лошади трех соседних районов – Абайского, Абралинского и Шубартауского. Призы готовились солидные. В предвкушении получить солидный приз председатель райисполкома решил выставить на скачки своего коня, который содержался в конюшне моего деда в зимовке Бакаш, в нескольких километрах от Караула (Жумагали-ата работал завхозом райисполкома). Наездником назначил пятнадцатилетнего Секена, среднего сына Жумагали-ата.
Скачки начались азартно, участники рванулись с места с возгласами и кличем «Абай!» В начале байги конь Секена вырвался вперед, оставив позади многих всадников, но когда маршрут скачек проходил мимо зимовки деда, конь, почуяв родное «свое жилище», остановился как вкопанный и не тронулся далее с места, сколько его не хлестали кнутом, – все норовил повернуть в сторону конюшни Жумагали-ата. В итоге Секен вернулся только по окончании скачек. Руководитель напал на своего завхоза и при стечении народа орал на него, осыпая его бранными словами, но когда высказал оскорбительные слова относительно его рода Тобыкты, то Жумагали-ата не выдержал и крепким казахским матом послал своего начальника. Тот еще более разошелся, угрожая расправой. Будучи свидетелем этой скандальной сцены Мухтару Ауэзову пришлось срочно вмешаться, и с Ташпыком они еле его успокоили и увели в одну из юрт, посадив за стол с обильным угощением. Так великий писатель спас Жумагали-ата от неминуемого гнева и расправы. Через некоторое время он решил пригласить Мухтара Омархановича и его друзей к себе в гости.
Как он принимал у себя писателя, знаменитого земляка и друга своего младшего брата Ташпыка, описывается в приведенном отрывке из книги дяди Бекена Жумагалиулы, брата моей матери, – «Сто лет любви» (2002), где несколько статей посвятил М. Ауэзову – «Столетие гения», «Возвращение в Казахстан», «Утешение любовью» и др..
Жумагали твердо решил пригласить в гости Мухтара Ауэзова, Габита Мусрепова, Есмагамбета Исмаилова и Ташпыка Кутжанова (младшего брата из Алма-Аты). Для угощения столь почетных людей надо забить курдючного черного барана. Мясо его тает во рту, а из грудинки с опаленной шкуркой можно приготовить отменный шашлык на кизячном слабом огне с дымом. После чая со сливками и баурсаками наступает время светских бесед с шутками-прибаутками и развлекательными играми. После длительного перерыва в пиалах подается кумыс. Примерно через час наступает время коронного казахского блюда – бесбармака.
Гости приехали в легком пароконном тарантасе. День выдался чудесный. Чистое голубое небо. Воздух, напоенный ароматом степных трав. На зеленой лужайке радушная хозяйка Айтжан (мать Бекена) постелила большой текемет – войлочный ковер ручной работы. Гости удобно расселись на нем, облокотившись на подушки. Жумагали, как хозяин и старший по возрасту, умело направлял беседу, с юмором рассказывая о некоторых курьезных, забавных случаях из жизни Абая.
– У великого поэта, – начал Жумагали, – была молодая служанка по имени Манике. Однажды он ее по секрету предупредил: «Завтра ко мне приедут важные гости – известные баи других родов. Я им буду рассказывать про древнегреческую философию и поэзию Востока и время от времени обращаться к тебе с вопросом: правильно ли я говорю, Манике? А ты мне отвечай – правильно, ага, правильно».
На другой день, когда гости прибыли в аул Абая и после обильного угощения принялись за чай, Абай начал рассказывать про Аристотеля (на казахский манер отец произносил Аристатль) и Сократа, и иногда обращался к служанке: «Правильно ли я говорю, Манике?» Она, как и договаривались, кивала головой и приговаривала: «Правильно, ага». Гости от удивления раскрывали рты, и, выпучив глаза, уставились на девушку. Весь их облик говорил: если у Абая такая служанка образованная, то каков он сам! И никому из них даже в голову не пришло, что это розыгрыш. О, наивные казахи, дети природы!
Много интересного рассказал Мухтар Омарханович, особенно запомнились острые эпиграммы известных в степи акынов – современников Абая. Образная речь, эмоциональностъ, яркость деталей, тонкое понимание психологии людей. Эти свойства Ауэзова делали его превосходным рассказчиком.
– Однажды читал лекцию в Союзе писателей в Алма-Ате, – начал очередной рассказ Мухтар Омарханович. – Один из присутствовавших, ученый-языковед, задал мне вопрос: почему в некоторых моих произведениях неправильно построены части предложения – подлежащие, сказуемые и т. д., на что я ответил притчей. Она вкратце такова. Однажды каракатица встретила сороконожку и спросила ее: «Что делает твоя двадцать пятая нога, когда ты поднимаешь вторую?» От такого вопроса сороконожка замерла и вообще разучилась передвигаться. Так же и мы, писатели, ничего путного не напишем, если каждый раз будем думать о правилах грамматики.
Рассказ Ауэзова вызвал всеобщий веселый хохот. Особенно заразительно смеялся Есмагамбет Исмаилов (ученый, литературовед, доктор филологических наук), а отец, пряча улыбку в усах и поглаживая бороду, заметил: «Ай да Мухтар! Как ты их, ученых, здорово прижучил!»
Вечерело. С гор подул легкий прохладный ветерок. Гости решили размяться и погулять. Аксакал Жумагали вдвоем с Мухтаром пошли в сторону ближайшего холма. Оба чувствовали, что это их последняя встреча… (о многом они говорили – о власти и народе, о справедливости и др.). Писатель сказал Жумагали-ата: «Жумеке, сколько лет вас я знаю, вы – человек неуемной энергии и оптимист…».
… Возвратились в юрту. Подали кумыс с баурсаками.
Уезжая и прощаясь, Ауэзов задумчиво произнес: «Как мало еще мы постигли глубины поэтической мысли Абая…». В этой фразе проявилась творческая неудовлетворенность большого художника, хотя первая книга романа «Путь Абая» была издана в 1942 году. Писатель работал над второй частью романа-эпопеи, самой трудной и мучительной. В смысле художественного отражения социально-исторических процессов, происходящих в казахском родоплеменном обществе второй половины XIX века.
Все сильнее давил идеологический пресс ЦК ВКП(б) и Компартии Казахстана, бдительно следивших за малейшими буржуазно-националистическими проявлениями в республике. Спустя полвека, осмысливая события тех далеких лет, можно предположить: Мухтар Ауэзов во имя достижения главной цели всей жизни – воскрешения и возвеличивания Абая – и великой любви к гению казахской поэзии, шел на определенные жертвы: вторая книга романа написана, вопреки мировоззрению и внутреннему мироощущению автора. В противном случае, согласно канонам соцреализма, писатель не удостоился бы Ленинской премии.
… Подошло время отъезда гостей. Мухтар Ауэзов с дочерью Лейлой, а также Карим и Бекен Кульжановы поехали в Семипалатинск в кузове попутного грузового «Газика», загруженного мешками с шерстью. По пыльной ухабистой дороге к вечеру добрались до аула Каскабулак. В десяти верстах находилось урочище Акшокы, где родился Мухтар Ауэзов.
Для писателя поставлена большая белая юрта. Подали чай с куырдаком и баурсаками. Основное блюдо, бесбармак, будет готово, как обычно, только к полуночи.… Кто-то принес домбру. Карим Кульжанов, перебирая струны, настроил ее. Тихим голосом он спел две песни Абая: «Письмо Татьяны» и «Горные вершины спят во тьме ночной».
«Молодец, Карим, спасибо, – довольным голосом проговорил Ауэзов. – А знаете, ведь Абай в девяностых годах прошлого века увлекался поэзией Пушкина и Лермонтова. Они для него стали родными и близкими людьми. Абай перевел «Евгения Онегина», а Лермонтова называл певцом любви. Великий немецкий поэт Гете в 1780 году написал «Песню ночного путника». В оригинале она звучит так:
Uber аllеn Gipfeln
Ist Ruck
Іп аllеn Wiрfеln
Spurest du
Kaum einen Hauch;
Die Vogelen schweigen in Walde;
Ruhest du auch.
Лермонтов в 1840 году сделал вольный перевод, взяв за основу только идею Гете. И вот что получилоcь на русском языке:
Горные вершины
Спят во тьме ночной;
Тихие долины
Полны свежей мглой;
Не пылит дорога,
Не дрожат листы…
Подожди немного,
Отдохнешь и ты.
Абай в 1890 году перевел эти стихи Лермонтова на казахский язык, сочинил мотив и появилась песня, которую только что спел Карим:
Қаранғы түнде тау қалғып,
¥йқыга кетер балбырап
Даланы жым-жырт, дел-сал ғып,
Түн басады салбырап.
Шаң шығармас жол-дағы,
Сілкіне алмас жапырақ.
Тыншығарсын сен-дағы,
Сабыр кылсан, азырақ.
– Так три гения трех народов своим поэтическим творчеством перекинули мост духовности, – заключил Мухтар Ауэзов.
Карим заметил, что писатель, рассказывая, все время смотрел на горящий фитиль керосиновой лампы. Взгляд его какой-то отрешенный, будто он озабочен другим, неведомым для сидящих здесь, в юрте…».
(Кайсын Кулиев – народный поэт Кабардино-Балкарии, лауреат Ленинской премии, в 1974 году побывал в составе делегации советских писателей в Семипалатинске. Во время посещения литературно-мемориального музея Абая он прочитал на казахском языке стихотворение М.Ю. Лермонтова в переводе Абая и сказал: «Исключительно гениальный перевод, подлинный образец переводческого творчества». – Прим. Ф.К.).
Несколько слов об авторе книги
Бекен Кульжанов /Кутжанов (1926–2016) – старший сын Жумагали-ата. Родился в Карауле, жил у дяди Ташпыка и учился в школе Алма-Аты, тесно общался с М.О. Ауэзовым, на момент приезда к отцу на празднование 100-летия Абая он был московским студентом. Годы его учебы в аспирантуре совпали с работой писателя в Москве, в МГУ, они дружили. Бекен Жумагалиулы – горный инженер, выпускник Московского института цветных металлов и золота (1948, ныне институт стали и сплавов), кандидат технических наук, автор более ста книг и статей по взрывному делу, карьерному транспорту, проблемам управления и психологии семьи. Почти тридцать лет проработал в системе Академии наук Казахской ССР (заместителем ученого секретаря Президиума АН, зав. отделом, др.), был соратником Каныша Сатпаева и другом Мухтара Ауэзова, несколько лет проработал инструктором в ЦК Компартии Казахстана, 12 лет преподавал в Казахском институте народного хозяйства в качестве доцента. Издал книгу воспоминаний «Сто лет любви», где несколько статей посвятил Мухтару Ауэзову.
Фатима Оразбекова,
педагог-ветеран ТарГУ имени М.-Х. Дулати, член Союза журналистов РК
