Есть личности, чьи идеи и дела оказывали значительное влияние на культуру нескольких народов. К таким выдающимся деятелям относится революционер, поэт, этнограф, путешественник и писатель Адольф Янушкевич.
Чреда удивительных совпадений
Удивительная и трагичная жизнь Адольфа Янушкевича помогла сохранить воспоминания иностранца, 20 лет прожившего на территории современного Казахстана в 19 веке. Польский красавец, революционер чудом избежал виселицы и в 29 лет был сослан в Казахстан, где он прожил более 20 лет среди казахов в середине 19 веке. Судьба публикации его писем невероятная. После 25 лет ссылок, Адольф наконец получил помилование, но был уже тяжело болен и терял зрение. Он вернулся в отчий дом, но вскоре скончался. Родные решили увековечить память о нем. Отобрали часть его писем и на свои средства издали маленьким тиражом в Париже в 1861 году книгу под заголовком «Жизнь Адольфа Янушкевича».
Более 100 лет никто не знал об удивительных рассказах Адольфа о казахской степи, в которой он прожил более 20 лет среди номадов, изучив их культуру, язык, став прекрасным наездником.
Лишь в 1966 году исследователь Фаина Ивановна Стеклова, которая с 1962-1966 заведовала кафедрой русской и зарубежной литературы в КазГУ узнала о Янушкевиче, разыскала редчайший экземпляр книги его писем, перевела с польского на русский язык и издала.
В письмах Янушкевича содержится очень много информации. Вот одни из самых интересных моментов:
в книге было указано, что в 19 веке в степи было легко достать шампанское; исход любой предстоящей поездки или сделки сверяли с гаданиями или предсказаниями баксы; основной метод лечения — конский пот и высушенная змея; часто были пожары, а юрты сгорают быстро, поэтому у многих были следы ожогов; повсюду свирепствовала оспа и лихорадка; в степи была цензура — знатного акына во время выступления могли вызвать и шепнуть что петь, а что нет.
Янушкевич и Кунанбай
Янушкевич записал свои разговоры с султанами и биями о том, что они знали о Чингисхане, Алаша хане, какие бытовали легенды о происхождении казахов, трех жузов. Есть уникальная информация о шуточных издевательствах над сватами, о свадьбе, похоронах; о том как женщины, вооружившись баканами, умели защищаться и отстаивали юрту во время набегов; о том, что означала половина ковра в юрте; отношение к женщинам; встреча со слепой девушкой-акыном; но самое интересное — Янушкевич — единственный современник Кунанбая, который общался с ним долгое время и оставил письменные воспоминания об отце великого Абая.
«Облеченный доверием сильного рода тобыкты, избранный на должность волостного управителя, исполняет ее с редкостным умением и энергией. Когда-то он был красивым мужчиной, нынче на его лице следы оспы… во время вдохновенной речи он заставляет слушателей забыть о своем обезображенном лице», — писал Адольф Янушкевич.
Практически основной источник наших знаний о Кунанбае — роман «Путь Абая» Мухтара Ауэзова. Для него Ауэзов собирал свидетельства современников и потомков Абая, но никто из них не застал в возрасте 40 лет, в самом расцвете сил хаджи, отца поэта, известного во всей степи Кунанбая. Тогда Абаю был всего годик. Так что письменные свидетельства Адольфа Янушкевича — единственный и неповторимый источник ценнейшей информации.
Интересны данные и о том, как Кунанбай лечил маленького сына (возможно, Абая). Он использовал голубой пояс. А, как известно, казахи и баксы всегда применяли синий цвет в бытовой магии — изготавливали синие свечи, либо накладывали ткань синего цвета. Примечательно, что Кунанбай не доверял баксы и лечил близких сам, но теми же методами.
Когда именно Янушкевич познакомился с Кунанбаем неизвестно. По преданию Адольф даже нянчил годовалого Абая и вылечил его от опасной болезни. Степная слава ссыльного революционера не расходилась с делами: известно, что Адольф Янушкевич действительно лечил многих в степи от лихорадки, мирил и объединял враждующие роды, добросовестно переписывал местное население.
Надев казахский чапан, неутомимый путешественник добрался до хребтов Алатау, описал одно историческое торжество и проводимые на нем бега – байгу, сохранил для потомков многие легенды, рассказанные ему у подножия гор слепой девушкой Жазык. Казахи любили Янушкевича, считали его своим. « Очевидно, — записал Янушкевич, — я постепенно преобразуюсь в «киргиза», и юрта становится для меня обычным жильем».
Одежда и убранство
175 лет назад, летом 1846 года в степи происходили значимые изменения. Адольф Янушкевич стал свидетелем встречи на высшем уровне на реке Лепсы, в ходе которой пять родов Старшего и Среднего жузов в окружении царской армии подписали договор о присоединении к Российской империи. На этой встрече обсуждалось и положение мятежного Кенесары хана, которому оставалось жить всего год. На этой встрече царских чиновников и казахской аристократии присутствовал и Кунанбай.
Остановимся на внешнем виде казахской знати. Янушкевич пишет, что женщины и мужчины надели свои выходные разноцветные одежды и ни один калейдоскоп не смог бы сравниться с этими красками и разнообразием. Вот как Адольф описывает парадный наряд казахских султанов: «… киргизская (казахская) аристократия разряженная в самые богатые халаты или манлыки с золотыми или серебряными драконами, в чамбарах, вышитых кармазиновым шелком разнообразным орнаментом, цветами и зигзагами, в остроконечных, подобных сахарной голове шапках….».
В книге описан 1846 год. Что за наряды тогда были у наших предков?
Манлык — китайский шелк, затканный золотом и серебром. Султаны были в чапанах из этого шелка, плюс на них были вышиты золотые и серебряные драконы. Сначала ученые предположили, что так себя маркировали чингизиды, чей предок Чингисхан восседал на троне, украшенном головами драконов и золотом, но оказалось, такие халаты с середины 18 века и до отмены института ханской власти присылались в дар казахским ханам, султанам, старшинам от высокопоставленных чиновников империи Цинов (плюс фарфор, шелк и др. подарки).
Чамбары — это казахские мужские штаны из замши, вышитые шелком — «жаргак шалбар». Согласно словарю Даля, чамбары/чембары — весьма просторные шаровары, кожаные или холщовые, надеваемые сверх чапана и тулупа, кои закладываются в чембары полами, подчембариваются (зачесбариваются), употребляются в работе, в ходьбе, на промыслах и при верховой езде.
Примечательно, что даже сам Янушкевич одевался согласно степным обычаям. Он всей душой полюбил новую родину, самостоятельно освоил казахский язык и прекрасно им владел, что позволило ему собрать народный фольклор и систематизировать его в своих произведениях. Но, конечно же, он скучал по своей семье и родине.
«Когда мне случается мчаться по степи на хорошей лошади, я испытываю необъяснимую радость, пою, сердце мое разгорается, растроганный, я вспоминаю мою семью, мечтаю, как во сне моей юности», — пишет он в своих дневниках.
Дружба с казахским народом
Путешествия Янушкевича в казахские земли длились с 1848 по 1857 годы, до Кокшетау и Акмолинска, вплоть до Памира. Колоритные описания повседневной жизни казахов, быта, традиций и обычаев, сведения про самобытную культуру, исторические свидетельства дошли до нас и благодаря его частной переписке с друзьями и семьей.
Когда тот же поэт Зелинский попросил использовать его записки в своей поэме, Янушкевич разрешил, но только при одном твердом условии: «О моих любимых киргизах – только положительное!»
Около месяца Адольф Янушкевич провел в окрестностях Каркаралы, на берегах речки Талды и озера Карасор, в горах Куу.
«Мы приблизились к Кувским горам, в которых Попов перетапливает олово, доставляя уголь из Баянаульского округа. Вид этих гор очень живописен: вершины издали кажутся руинами рыцарских замков. Проехал 40 верст, заночевали у джатаков», – записал он в дневнике.
В воспоминаниях Адольфа Янушкевича есть свидетельства и о встрече с волостным Таттимбетом, автором множества замечательных кюев. В Каркаралинских горах он восхищался прекрасными видами природы, отдыхал в юртах и слушал рассказы их обитателей…
Виктория ДОНКОВЦЕВА
